Ксения ВИНОКУРОВА, мама погибшей девушки в авиакатастрофе: “Лишь одного хочу – честного расследования”

30 мая исполнится девять месяцев со дня трагедии в Кобяйском улусе, где потерпел крушение частный самолет АН-2, летевший по маршруту Якутск-Суордах Верхоянского улуса. До пункта назначения самолет так и не прибыл, предположительно, из-за перегруза АН-2 не смог набрать высоту, задел крылом гору и обрушился вниз. Оставшихся в живых спасли только спустя сутки.

Пассажиров в том злосчастном рейсе было пятеро плюс два пилота. По рассказам очевидца Дмитрия Слепцова, замдиректора школы с. Суордах, при падении самолета людей задавило бочками с бензином, которые загрузили во внутрь самолета и ничем не прикрепили их. Об этом в прошлом году писала журналист газеты “Саха сирэ” Ангелина Васильева. Напомним, Ангелина брала интервью у выжившего в той авиакатастрофе Дмитрия Слепцова, также у Ивана Старостина, который в этой трагедии потерял жену – Татьяну Васильевну, учительницу местной школы. Также у Старостина пострадали сын – инвалид с детства и теща, которые летели вместе с его женой.

Как рассказывал Слепцов журналисту газеты “Саха сирэ”, после удара с землей некоторая часть бензина из бочек вылилась на людей. Их придавило грузом, в том числе бочками. Пассажиры, которые были в состоянии встать на ноги, помогли выбраться другим из самолета.

Обломки самолета были разбросаны прямо по склону горы. Раненые люди лежали на открытой местности. Был август, со всех сторон продувало холодным ветром.  У Татьяны Старостиной, по рассказам ее коллеги Слепцова, видимых повреждений не было, она до последнего ухаживала  за сыном, а также за матерью, оперированной и выписанной из онкоцентра. Позже у бабушки диагностировали перелом позвоночника в двух местах, у сына перелом ног и рук.

Татьяна скончалась в вертолете МЧС по прибытии в Якутск. Об этом позже рассказывал Aartyk.Ru ее муж Иван Старостин, который, как вы уже знаете, в начале мая покончил жизнь самоубийством. Некоторые люди не верят в самоубийство Старостина:

“Он был очень ответственным человеком, не мог оставить детей и тещу одних”.

Но, думаем, что Иван Егорович попал в такую беспросветное положение, что самостоятельно уже не смог выбраться из этого ада… Остались сын, инвалид с детства, дочь-студентка, теща, после аварии так и не поднявшаяся на ноги.

На Иване Егоровиче висел неподъемный груз – огромный ипотечный кредит, два тяжелобольных на руках, из-за которых он был вынужден уволиться с работы. Зарплата кочегара, сами понимаете, не могла покрыть и сотую долю долгов, а сыну и теще нужен был постоянный уход, со всеми оттуда вытекающими расходами. Но самое главное, что его угнетало – это чиновничье равнодушие и несправедливость.

“Неужели Кривошапкин всех купил, неужели все так сгнило?!” – вопрошал бедный человек через телефонную трубку, когда мы с ним общались в последний раз в октябре прошлого года. Расследование было приостановлено на долгие месяцы. Официальная версия – “из-за невозможности вылететь на место происшествия, непогода”.

***

В том самолете также была молодая женщина, врач Арина Егоровна Винокурова. Она тоже скончалась от полученных травм на месте происшествия спустя шесть часов. Люди долго ждали помощи. Раненые, изможденные люди на открытом воздухе пробыли почти сутки, пока за ними не прилетел вертолет МЧС и не перевез их в Якутск.

Но даже по приезду в Якутск их не встретила служба медицины катастроф, так как рейс был незаконным, и хозяева самолета, видимо, решили подстраховаться и не сообщать медикам. Иначе к ним автоматически могли бы сразу возникнуть вопросы от правоохранительных и надзорных органов, так как службы обязаны уведомить эти структуры о поступивших пациентах, о характере их травм. А так, мало ли где могут покалечиться люди… А ведь могли бы спасти хотя бы Татьяну Старостину, если бы на борту вертолета МЧС был врач.

У Арины Винокуровой, которая впоследствии скончалась от полученных травм, была сломана нога, открытая рана, сильное кровотечение.

“Но она шевелилась и разговаривала, возможно, из-за шока не чувствовала боли. Аптечки не было, может, не смогли найти… Она потеряла очень много крови. Потом констатировали, что у нее был болевой шок и множество переломов”, — рассказывал Слепцов в интервью “Саха сирэ”.

Погибшим причину летального исхода записали как “травматический шок”.

На тот момент, когда Слепцов давал интервью журналисту, следствие было приостановлено из-за невозможности вылететь на место происшествия. Из Москвы приехала следственная группа из Росавиации, но не смогла вылететь в Кобяйский район и улетела обратно в Москву.

На месте происшествия должны были провести следственную экспертизу, но денег на вылет вертолета, говорят, нет, сообщало издание.

Со своей стороны Следственное управление СК России по Якутии газете “Саха сирэ” заявило, что финансирование вылета вертолета со следователями должна была нести частная компания – участница происшествия. Но руководитель частной компании, ссылаясь на отсутствие денег, отказался оплатить услуги по найму вертолета.

Издание отметило, что пассажиры за этот злосчастный рейс оплатили по 16 тыс. рублей и дополнительно за каждый килограмм груза по 280 рублей. При этом не было предоставлено ни квитанций, ни чеков.

“А что говорить о страховке. Была ли у них вообще страховка?” – задавалась вопросом автор статьи.

Aartyk.Ru связался с матерью погибшей Арины Винокуровой, Ксенией Васильевной Винокуровой. У Арины остались сиротами  двое детей. Дочь-студентка и девятилетний сын. Сама Ксения Васильевна перенесла три инсульта, живет на одну пенсию. И когда единственная кормилица семьи погибла, старшая внучка, которая училась платно в центральном вузе, из-за финансового положения семьи вынуждена была бросить учебу и приехать обратно домой. Разговаривать с матерью, потерявшую на старости лет единственную опору в жизни, веру в справедливость, человеческое отношение невыносимо тяжело. А каково ей самой… Просто вывезли человека в горы и убили.

“Я просила Кривошапкина дать мне номер телефона пилота, не для того, чтобы его проклинать, а для того, чтобы узнать, какими были последние слова моего ребенка… Ведь могла же она передать мне, детям что-то важное, как она ушла из жизни, – женщина плачет в трубку. – Не дает мне номер пилота, не дает общаться с ним… Если бы они [виновники] пришли ко мне, сказали, что виноваты, хотя бы покаялись… Я не жажду их посадить в тюрьму, никому не желаю зла. Бог все видит. Помогли бы только детям моей дочери, детям Старостиных… Мне самой ничего от них не надо.  Если бы не дети, наложила бы на себя руки…

Как это так Иван Егорович оставил детей… Тяжело мужчине вынести все это. Дошел, видимо, до края.  Теперь у меня лишь одно желание, чтобы честно провели расследование. Говорят, поменяли следователя. Надеюсь, теперь-то расследование сдвинется с мертвой точки. Я сама овдовела в 39 лет. Воспитывала одна своих детей, и вот вторая трагедия, внучата осиротели… Как может человек спокойно спать, если у него тяжкий грех за погубленные жизни? Как?!”.

Предприниматель Сергей Кривошапкин тем не менее отрицает свою причастность к аварии, “самолеты не мои, меня там не было”. Но Якутск – город маленький.

“Да, он помог организовать похороны дочери. Потому что я была, как в тумане. До сих пор не помню, как все было. Потом пропал…”, – говорит Ксения Васильевна.

Со стороны оказали единовременную помощь в 300 тыс. рублей. То ли от правительства, то ли еще откуда-то… Иван Егорович рассказывал, что тело жены перевез за 200 тыс. рублей. Похоронили человека, дали 300 тыс. и забудь все, как будто человека и вовсе не было.

Некоторые высказывают опасения, что за девять месяцев могли уничтожить улики на месте происшествия. Но, надеемся, что все-таки это не под силу могущественным связям виновников происшествия.

Позже Дмитрий Слепцов, то ли его напугали, то ли еще какая история с ним приключилась, но после выхода статьи в газете “Саха сирэ” об авиакатастрофе он закатил журналисту истерику, отказываясь от своих прежних слов. Обычно мы, журналисты, записываем, тем более интервью на аудионоситель. В редакцию “Саха сирэ” вместе с ним пришел и Иван Старостин, он бы мог подтвердить его рассказ, но его уже нет.

Второй раз замдиректора школы повел себя некрасиво по отношению к нашему изданию и Ивана Старостина. После того, как наш корреспондент поговорила с Иваном Егоровичем, на завтра он позвонил нашему редактору и пытался выяснить, что рассказал журналисту Старостин, дескать, “он был вчера не в в себе, поэтому сам просит  уточнить детали вчерашней беседы”.

Мы перезвонили Ивану Егоровичу, тот сильно удивился. Потом предположил, что Слепцов мог позвонить нам по просьбе главы улуса, чтобы узнать, о чем он говорил с журналистами. Согласитесь, все это было весьма подозрительно.

Теперь из свидетелей аварии остались трое – несовершеннолетний мальчик, инвалид 1 группы, его пожилая бабушка, прикованная к постели после аварии, два пилота и Дмитрий Слепцов. Надеемся, Слепцов не изменит свои первые показания.

Что касается Кривошапкина, то, говорят, он на допросе у следователя обвинил в аварии пилота и …погибшего пассажира Арину Винокурову. Дескать, это она заказала рейс, она и виновата. У человека, видимо, совсем атрофировалась совесть. Для того, чтобы спасти свою шкуру, он готов оговорить мертвых, пользуясь тем, что они уже не могут возразить?..

Мы готовим материал посвященный Арине Винокуровой,  замечательному человеку, врачу, матери, дочери, подруге, коллеге. Все те, кто знал Арину отзываются о ней очень трогательно, искренне скорбят по ней. Все уверены, что она была самым светлым человеком, которого они повстречали в этой жизни.

***
Aartyk.Ru