Навстречу юбилейным датам – 125-летию регулярного судоходства на Лене и 25-летию акционирования ПАО «ЛОРП».
Мы начинаем публиковать исторические материалы, связанные с юбилейными датами, которые Ордена Трудового Красного знамени Ленское объединенное речное пароходство отметит в июле текущего года.
ОН СОЗДАЛ СРОЧНОЕ ПАРОХОДСТВО
Мало в истории дореволюционной Лены людей, которые бы оказали на развитие речного транспорта такое влияние, как Глотов Николай Егорович. Основание им в 1895 году срочного, работавшего по расписанию, почтово-пассажирского сообщения по Лене от Усть-Кута до Якутска, резко уменьшило транспортную оторванность области от центра, сделало пассажирское сообщение по Лене удобным и доступным для большей части населения, оказало серьезное влияние на развитие прогресса и появление инфраструктуры на речном транспорте. Одно это уже само по себе заслуживает самой высокой оценки и ставит Глотова в истории Ленского флота на одно из первых мест.
К сожалению, и сама личность Николая Егоровича, и дела его долгое время оставалась в тени. В советское время по понятным причинам (раз купец, значит эксплуататор и мироед), позднее – по причине недостатка информации. Деятельность срочного почтово-пассажирского пароходства, в принципе, была освещена поверхностно.
Проделав большую организационную работу, выйдя с предложением о создании срочного пароходства «на самый верх», Н.Е. Глотов 29 ноября 1894 года подписал составленный и отпечатанный договор на устройство срочного почтово-пассажирского пароходства по Лене. С прибытием в Иркутск 28 января 1895 года свою подпись на договоре поставил и полномочный представитель Правительства – иркутский Генерал-губернатор А.Д. Горемыкин. Завершилась эпопея поиска со стороны разного рода предпринимателей и купцов бесполезных “привилегий”, бесцельных проектов и разговоров об этом.
6 марта 1895 года по ассигновке казенной палаты за № 1120 Глотову было выдано в счет беспроцентной ссуды 30 тысяч рублей. Дело закрутилось.
К навигации 1895 года, на начало открытия срочного пароходства, по Лене и Витиму работало 15 пароходов: “Гонец”, “Св. Иннокентий”, “Тихон Задонский”, “Генерал Синельников” Ленско-Витимского пароходства Сибирякова и Базанова (управляющий — И.Я. Аникин в Витиме), “Якут”, “Пермяк”, “Витим”, “Опыт” — частного пароходства Н.Е. Глотова (управляющий — С.С. Щербачев в Витиме), “Быстрый”, “Борец”, “Михаил” — частного пароходства И.И. Минеева, “Константин” Тетерина и Кузнецова, “Николай” Дмитриевых и “Лена” с “Громовым” фирмы А.И. Громовой.
С вводом в строй двух новых “скороходов” (“Работник” и “Почтарь”) пароходство Глотовых становилось самым мощным на Лене.
ПЕРВЫЕ СРОЧНЫЕ РЕЙСЫ
По окончании навигации и приведении дел в порядок, 8 февраля 1895 года, был подписан договор между представителем правительства, Иркутским генерал-губернатором Горемыкиным и Н.Е. Глотовым, в котором говорились, что для исправного безостановочного совершения срочных рейсов Глотов обязуется иметь 5 пароходов. Кроме того, Глотову вменялось в обязанность иметь не менее двух вполне приспособленных для перевозки арестантов барж с железными решетками, устроенных по образцу имеющихся.
10 мая 1895 года пароход “Пермяк” отходил в первый рейс по расписанию, от пристани Тарасовой, практически вслед за льдом. На верхней палубе служили молебен, капитан Николай Васильевич Могилев в белом кителе и перчатках прохаживался по мостику, присутствовал и Николай Егорович Глотов. Подан второй гудок, гости сошли на берег, машинист Антон Васильевич Полушин повернул кран, двинулись 18-пудовые шатуны, приводя во вращение большое колесо. Зашумел пар, “Пермяк” сделал оборот и пошел вниз, набирая ход…
В Якутск первый почтово-пассажирский срочный рейс прибыл в четверг, 18 мая, в 8 часов вечера, на следующий же день пароход «Пермяк» отправился обратно. Таким образом, получалось, что первый и последний рейс парохода всегда был сквозным.
«Почтарь» был принят в Усть-Куте 8 июня 1895 года, первым капитаном на него был назначен И.А. Воробьев. Как и на всех остальных срочных пароходах, до 1905 года освещение было свечное. В 1 классе размещалось 11 человек, во 2 классе – 9 человек и в 3 классе (палубные) перевозилось 50 человек. «Работник» был более мощным, удобным пароходом, в корме у него даже были устроены помещения для арестантов, согласно пункту договора. Мало того, на пароходах были помещения почтовой конторки, свои почтовые штемпели. Сегодня подлинник открытки с «пароходным» гашением стоит сумасшедших денег.
К середине навигации работа пароходов была налажена следующим образом: почта и пассажиры от Якутска до Батамайской шли на “Пермяке”, затем передавались на “Якут” до Хамры, оттуда их брал “Работник” до Макаровой и далее — “Почтарь” до Тарасовской. При переходе с парохода на пароход каютные места сохранялись те же самые. При такой системе были, разумеется, определенные неудобства – представьте себе, пароходы встретились ночью и пассажирам необходимо проснуться, перенести свой груз в каюту под этим же номером, только на другом пароходе, при этом избежать потери билетов, сумок и т.д.
Но для компании такой вид сообщения представлялся наиболее оптимальным. Можно было пароход с большим, чем у других, количеством мест и поставить на наиболее нагруженный участок, или же поменять пароходы в течение навигации, с изменением коньюнктуры. Кто путешествовал на современном пароходе от Усть-Кута до Якутска знает, что поначалу много кают свободных, потом от пристани к пристани они наполняются, потом появляются пассажиры с тюками, которые сидят в проходах и к концу рейса каюты опять пустеют.
- ..В случае неприбытия парохода к пристани Тарасовой почту и пассажиров вывозили на лодках до Усть-Кута. На Глотова договором возлагались обязанности в течение первых двух навигаций по открытии пароходства с соблюдением правил устроить или арендовать в Жигалово, Тарасовой, Усть-Куте, Киренске, Витиме, Нохтуйске, Олекминске, Якутске пароходные пристани для приёма и сдачи грузов.
Постройка мастерских и других сооружений возлагалась на Глотова по его усмотрению. До основания в 1912 году Жигаловской судоверфи, самая солидная судоремонтная база располагалась в Киренске, в глотовском затоне. К этому времени в составе мастерских работала вагранка, кузница с тремя наковальнями, слесарно-токарный цех с 5 токарными станками с приводом от двух паровых машин по 4 л.с. Кроме этого, был сверлильный и винторезный станки и несколько верстаков. В отдельных засыпных зданиях помещались котельный и столярный цеха… Помещение столярного цеха имело длину 7,1 сажен и ширину 3,5 сажен. Имелось 3 амбара, караульная, баня, квартиры для служащих. Согласно освидетельствованию 1905 года, общая стоимость глотовских мастерских составляла 23 тысячи 370 рублей. Началась будничная работа по перевозке “почт и пассажиров”. В 1896 году, согласно ходатайству Глотова, содержание линии Усть-Кут — Жигалово было с него снято, так как у него не было мелкосидящих пароходов, которые могли бы работать на этом участке, поэтому здесь совершались лишь эпизодические рейсы, а в основном сообщение производилось на лодках. В этом году «Пермяк» прибыл в Якутск довольно рано, 21 мая в 9 вечера, вслед за льдом.
Ежегодно утверждаемое иркутским генерал-губернатором расписание (например, от 30 октября 1896 года) предусматривало еженедельные срочные рейсы, не более 32 в навигацию, между Усть-Кутом и Якутском с казенной субсидией в 78 копеек и 1 восьмушку за пройденную версту, общий размер субсидии — 50737 рублей 50 копеек.
Всего хода в рейсе вниз — 7 суток 18 часов 15 минут и вверх — 13 суток 2 часа 12 минут.
ПАССАЖИР ИЗ ШВЕЦИИ
Небезынтересно будет привести путевые впечатления шведа И.Стандлинга, забравшегося на Лену в поисках исчезнувшей экспедиции Соломона Андрэ, в 1898 году: “…У Качуги мы … в первый раз увидели Лену и переехали её на пароме в 15—20 милях от её истоков. Гигантская река, по которой мы должны были ехать около 2600 миль к Ледовитому океану, здесь только небольшая речка. Однако во время половодья вверх по ней идут небольшие пароходы, а различные суда, строящиеся на этом месте, идут отсюда с товарами вниз по реке. Теперь половодье кончилось, и мы должны были продолжать путь лошадью до Жигалово… Ожидаемый нами пароход, на котором мы должны были ехать часть пути между Жигалово и Якутском и командиром которого был швед Фок, ещё не прибыл. Потом мы узнали, что он сел на мель в 12 милях ниже Жигалово и потому мы должны были ждать его несколько дней. У Жигалово, исходного пункта товарного и пассажирского движения по Лене в это время господствовало большое оживление. Перед длинным рядом товарных магазинов на берегу реки были сложены большие кучи товаров, несколько различных судов стояли у берега, их нагружала шумная пестрая толпа рабочих — русских, поляков, бурят и др.
Пароходное движение по Лене было больше, чем я ожидал. Летом по Лене ходят около двадцати пароходов, все они выстроены довольно примитивно, только “Лена” может ходить в море и противостоять бурям. После пяти дней ожидания в Жигалово пришел небольшой пароход “Сынок”, с которым мы отправились вечером 1 июня в путь по гигантской реке… Кое-где Лена расширяется и окружает низкие зеленые острова, на которых пасутся лошади и рогатый скот. Мимо нас плывут всевозможные суда, беззвучно движущиеся вниз по течению. 4 июня мы прибыли в Усть-Кут, где должны были сесть на другой пароход, что было довольно затруднительно вследствие прибавившегося в Иркутске багажа.
Усть-Кут живописно расположен на западном берегу Лены. На красивых береговых скалах за деревней виднелся ряд телеграфных столбов, которые исчезали в лесу, продолжаясь до Витима, конечного пункта телеграфной линии к северу от Иркутска.
Из Усть-Кута мы продолжали путь на почтовом пароходе “Работник”. В корме парохода были расположены пассажирские каюты, на палубе — небольшой салон, где можно было достать кушанья и напитки. Всё здесь чрезмерно дорого, в особенности напитки, которых, однако, идёт чрезвычайно много. Пассажиры I и II классов были купцы, несколько золотопромышленников, два чиновника и доктор. Один из золотопромышленников был так любезен, что угостил меня с товарищами шампанским, бутылка которого стоила 15 рублей и всё-таки оно было не первого сорта.
Хотя в окрестностях Лены находится большое количество каменного угля, здешние пароходы употребляют только дрова, которых сжигается от 15 до 20 сажен в сутки на больших пароходах, но большая часть судов не имеет места для такого количества дров, потому им часто приходится делать остановки, чтобы запастись дровами — это причиняет значительную трату времени, в особенности в северных местностях, где мало людей, так что экипаж судна должен сам рубить и носить их на пароход…”
Почтовым пароходам необходимо было иметь дрова в определенных пунктах, для чего пароходство Глотовых заключало контракты, но на Лене легко можно было найти и “вольные” дрова, приготовленные на случай спроса со стороны проходящих частных пароходов. Поставщиками дров обычно были местные крестьяне. На Витиме, Алдане и Вилюе цена на дрова была несколько выше — 2 рубля 50 копеек за сажень аршинных дров. Общее количество сжигаемых за навигацию дров определялось примерно в 30 тысяч погонных сажен. 10 пароходов Глотова в 1910 году, например, сожгли 10680 сажен дров.
Отдельные случаи сжигания угля в топках пароходов были, несколько барж с углем в 1907 — 1908 годах поднимали в Бодайбо для использования на приисках в качестве топлива.
Вот еще одна любопытная цифра- содержание одного парохода в навигацию 1898 года составляло, в зависимости от мощности, от 80 до 110 рублей в сутки.
Но продолжим рейс на пароходе Глотова: “Наша следующая остановка была у Витима, расположенного на западном берегу Лены. Этот город имеет большое торговое значение вследствие значительного привоза товаров в места добывания золота. Здесь находится телеграф. Большое количество праздношатающихся всякого рода, между прочим ярко одетых “дам”, доказывало, что Витим — золотой город, где золотопромышленники оставляют большую часть своих заработков. У Витима количество пассажиров на нашем пароходе увеличилось: среди них было несколько милых, приятных людей и жизнь на пароходе получила космополитический оттенок. Здесь можно было услышать непонятное татарское наречие, говорили также по-немецки и по-французски, а когда мы проехали границу между Иркутской губернией и Якутской областью, мы услышали в первый раз якутский язык…
В полночь мы встретили пароход “Пермяк” из Якутска со множеством товаров и большим количеством пассажиров. Оба парохода причалили друг к другу и при сильной давке и общей суматохе началась перегрузка, продолжавшаяся до позднего утра. 10 июня мы приехали в Якутск…”
Ну что ж, вполне себе приятное путешествие.
ВТОРОЙ РЕЙС В НЕДЕЛЮ
23 июля 1897 года Глотов по ассигновке за № 3331 получает вторую половину ссуды- 30 тысяч рублей. Погашал он субсидию из порейсовой платы следующим образом: 17 августа 1895 года- 5 тысяч рублей, 4 декабря 1896 года- 5 тысяч рублей, 23 июля 1897 года- 5 тысяч рублей, 22 сентября 1897 года- 5 тысяч рублей и 21 августа 1898 года- 10 тысяч рублей. Чистая прибыль по годам распределилась следующим образом: 1895 год- 18061 рубль 93 1/2 копейки, 1896 год- 45332 рубля 52 1/2 копейки, 1897 год- 27098 рублей 94 копейки.
С открытием срочного пароходства, с возможностью казенным чиновникам проезда по требованиям, через пароходы Глотова и через самого Николая Егоровича “прошло” огромное количество “благодарных” пассажиров. Понятно, что иногда мест на пароходе не хватало, поэтому управляющему приходилось улаживать щекотливые вопросы, иногда упрашивая капитана поселить в свою каюту важного господина. Немного о «ВИП»- пассажирах. 21 мая в 9 часов вечера 1896 года на пароходе “Пермяк” в Якутск прибыли прокурор Иркутского губернского суда и иркутский военно-медицинский инспектор. Чувствуете?! Между прочим, готовилась реформа судебных органов в Сибири, так что этому приезду придавалось большое внимание. В июле-августе в Якутск спецрейсом прибыл Иркутский генерал-губернатор А.Д. Горемыкин.
…После установления срочных рейсов, уже через две навигации различные организации, частные лица начали “бомбардировать” областное руководство, требуя установки второго почтово-пассажирского рейса до Якутска, почему Глотов решает приобрести в 1900 году ещё несколько пароходов. У Российского золотопромышленного общества были куплены два однотипных парохода “Тайга” и “Алдан” (по 14099 рублей), английской постройки. В 1896 году эти «заднеколесники» были доставлены и собраны в верховьях Лены, в июне того же года богато снаряженная экспедиция, руководил которой Ф.П.Брусницын, прибыла в Якутск. Вокруг этой экспедиции и компании было много спонсорского шума, но все окончилось, как это часто бывает, банкротством. Позднее Глотов перестроил «Тайгу», превратив его из заднеколесного буксира в пароход нормальной схемы, с бортовыми колесами. Единственное, что отличало «Тайгу» – котел стоял прямо в машинном отделении, а паровые цилиндры стояли по бокам от него. У “Лензото” приобретается “Граф Игнатьев”, построенный в Тюмени в 1899 году и собранный в Усть-Куте 17 июня 1900 года. Его цена составила 43015 рублей. С Ангары перевезен по частям мощный пароход “Граф Сперанский”, купленный у компании Ясинского и Глотова за 38939 рублей (вступил в строй в навигацию 1903 года).
Уже в 1899 году такие рейсы должны были начаться, но из финансовых соображений их перенесли на следующую навигацию. Поэтому вторые еженедельные рейсы между Усть-Кутом и Якутском были предусмотрены лишь в дополнительном договоре, утвержденном 22 апреля 1900 года тем же Горемыкиным, с дополнительной субсидией в 42213 рублей 60 копеек за навигацию. Согласно параграфу 22 этого договора, Глотов обязан был выстроить в Олекминске, Нохтуйской, а также в Якутске на Осенней пристани удобные помещения для пассажиров.
Несколько забегая вперед, можно сказать, что 10 февраля 1903 года Якутская городская дума приняла постановление о исходатайствовании Высочайшего соизволения на присвоение Горемыкину, бывшему Иркутскому генерал-губернатору, звания Почетного гражданина города за внимание к местным вопросам. В числе основных доводов приводилось установление почтово-пассажирского сообщения, удешевление почтовых тарифов и далее прочее…
Кстати, когда готовился 100-летний юбилей Якутского речного порта, то пришлось обращаться именно в фонды Глотовского пароходства. Постоянные агентства пароходства Глотовых тогда находились лишь в Подымахинском, Киренске и Витиме. Прямого указания о начале постройки пристаней, дебаркадеров, причальных сооружений в Якутске найдено не было, но по докладной записке инженера Лейбовича, от 12 сентября 1900 года, который инспектировал “ННК”, следовало: “… Посетительская значится на даче Чепалова, в ней живет комиссионер Глотова Маньков, дача расположена в 1 1,2 версте от берега р. Лены. Для посетителей отводится две комнаты площадью до 9 кв. сажен, а для более знатных пассажиров, по заявлению Манькова, он уступает свое помещение во втором этаже. В доме нет клозетов, отапливается печами. Эта дача расположена в 5/1,2 верстах от города и служит посетительской при осенних пристанищах пароходов”.
В принципе, все логично. В период белых ночей, при большой воде, пароходы подходили к Гольминке, практически в черте города, добираться туда было легко и никакого вокзала и причала, по сути дела и не требовалось. А вот с падением уровней воды, когда пароходы начинали приставать в районе речки Шестаковки, довольно далеко от города, да еще по осени, когда уже было прохладно, посетительская была как нельзя кстати, являясь прообразом нынешнего вокзала.
Дом этот простоял до начала ХХ1 века, украшал собой «круглую» автобусную остановку около мерзлотки, а затем сгорел…
Вынужденный «с нуля» создавать всю инфраструктуру, Глотов, конечно же, не всегда укладывался в оговоренные графиками сроки, что вызывало нарекания со стороны контролирующего органа – Управления строительной и дорожной частями при Иркутском генерал-губернаторе. С тех пор прошло более ста лет, а хорошо оборудованные пристани с дебаркадерами можно пересчитать по пальцам. На Севере людей с пассажирских судов вывозят на лодках. Дело, как видим, это очень сложное. Обычно пароход вставал в 10-15 метрах от берега на якорь, между пароходом и берегом ставили большую лодку, которая обычно буксировалась за пароходом, через лодку настилались парные трапы, по которым и шла посадка и высадка. Изредка протягивались веревочные поручни – как правило, когда среди пассажиров находились чиновники…
29 мая 1901 года на пароходе “Граф Игнатьев” в Якутск прибыл иркутский военный генерал-губернатор А.И. Пантелеев. Свиту его составляли прокурор Иркутской судебной палаты полковник М.В. Волконский, чиновники Зубовский и Мишин. 31 мая, на пароходе, был подписан предварительный договор на содержание пароходства по Витиму с 22 рейсами, окончательно утвержденный 14 июля 1901 года.
Во время рейса на пароходе Глотовым было дано высоким гостям несколько обедов, из которых особо выделяется пикник 5 июня, с выездом на острова.
31 мая, на пароходе, был подписан предварительный договор на содержание пароходства по Витиму с 22 рейсами, окончательно утвержден 14 июля 1901 года.
Суть разговоров «за обедами» понятна – расширение сферы деятельности пароходства, так как уже 9 марта 1902 года иркутский генерал-губернатор заключает с Глотовым договор на устройство и содержание срочного почтово-пассажирского пароходства по Витиму с 32 рейсами в навигацию. Условия, надо сказать, были жесткими: в случае прихода парохода в конечные пункты на два часа позднее расписания, Глотов подвергался штрафу по 3 рубля в час. В случае незахождения парохода в какой-либо определенный расписанием пункт, а также выхода с пристани раньше расписания — взыскивалось уже 30 рублей. Если рейс не выполнялся, то кроме лишения поверстной платы за весь рейс взыскивалось дополнительно 180 рублей.
Николай Егорович придумал, как выходить из такого щекотливого положения. Когда было ясно, что уложиться в жесткие сроки пароходам не удается, он разрешал подбуксировывать попутный груз- баржи, паузки, связки карбазов, провозная плата за которых вполне компенсировала понесенные убытки.
Отметим «спонсорскую» помощь Глотовых Российской Академии Наук: в навигацию 1901 года на «Почтаре» проследовала экспедиция О.Ф.Герца, за колымским «Березовским» мамонтом. 14 июня они прибыли в Якутск, далее проследовали на реку Алдан, а в январе следующего года, зимним путем, мамонт был доставлен в Санкт-Петербург, где и находится до сих пор.
«ГОСПОДА ПАССАЖИРЫ…»
24 сентября 1903 года в 10 часов утра на “Борце” к месту службы в сопровождении Глотова прибыл вновь назначенный Якутский губернатор, действительный статский советник, Виктор Николаевич Булатов.
Стали широко известными путешествия известного австралийского орнитолога Роберта Холла. 12 июня 1903 года путешественники добрались до Усть-Кута, а уже на следующий день выехали в Якутск на колесном почтовом пароходе. «Очень комфортабельно, принимая во внимание местоположение… Питание не входит в плату за проезд — стоимость питания очень высокая. Судно двигается очень быстро. Русские перед началом путешествия перекрестились» – так вспоминает Холл путешествие на глотовском срочном пароходе (других там просто не было).
В навигацию 1904 года отмечено раннее вскрытие Лены у Якутска – 15 мая, а через два дня, вслед за льдом, пришел «Пермяк». 26 июля на «Почтаре» прибыл Председатель Иркутской судебной палаты Н.П.Ераков, прокурор Л.И.Гречин и их свита – готовился разбор дела «романовцев», поднявших вооруженный бунт в Якутске.
23 февраля 1905 года был заключен дополнительный договор с Глотовым об устройстве и содержании аналогичного пароходства не только по Лене, но и по Вилюю и Алдану, с выдачей беспроцентной ссуды в 40 тысяч рублей, со сроком погашения в два года, то есть без определения порейсовой платы. Глотов принял обязательства на три срочных рейса: между Якутском и Сунтарами, между Якутском и Усть-Маей, и между Якутском и Булуном, которые частично были осуществлены (на Булун арендовались места на пароходе «Север»). Просто субсидия была, несомненно, более выгодна Глотову – рейсы по малоосвоенным рекам были рискованными по срокам, могли притянуть дополнительные, неучтенные расходы по доставке пассажиров, да ею просто можно было распоряжаться более свободно…
23 мая 1905 года на пароходе «Тайга» в Якутск первым рейсом прибыл преосвященный Макарий, епископ Якутский и Вилюйский. Всего же в 1906 году пароходы Глотова перевезли 7755 пассажиров, в том числе на линии Бодайбо – Киренск 526 человек.
Любопытен в плане взаимоотношений чиновников визит иркутского генерал-губернатора А.Н. Селиванова со своими порученцами в Якутск, который он нанес 28 июля 1908 года на пароходе «Граф Игнатьев». На следующий день пароход должен был уйти в рейс, однако в тот же день Глотов получил телеграмму, из которой следовало, что «за время пребывания в Якутске генерал-губернатор изволит квартировать на пароходе». Естественно, Глотов пошел навстречу важному пассажиру. Оказалось, что Селиванов по каким-то вопросам рассорился с И.И. Крафтом и отказался от проживания в городе. Конфликт этот дошел до Николая II, и был решен в пользу Якутского губернатора… Только 30 июля «Граф Игнатьев» продолжил совершение срочных рейсов. А Николай Егорович «скомпенсировал» потери, с помощью Селиванова «пробив» соглашение с Главным Штабом на воинские перевозки (циркуляр был подписан 31 мая 1910 года).
Очень любили глотовские пароходы служители церкви – Николай Егорович всегда шел им навстречу, иногда даже в ущерб себе. Был он человеком богобоязненным и законопослушным. 22 мая 1909 года на пароходе “Витим” уехал из Якутска уволенный епископ Макарий. 18 июня на «Графе Игнатьеве» для обозрения приисковых церквей епархии и участия в миссионерском съезде в Иркутске, выехал преосвященный Иннокентий, новый епископ Якутский и Вилюйский. Его сопровождал протоиерей А. Берденников, также на этом пароходе выехал Якутский губернатор Крафт, для участия в освящении Хатасского Богородицкого храма. Между прочим, Иннокентий (Пустынский) был Председателем регионального отделения ИППО (сейчас в этой роли состоит генеральный директор ЛОРП С.А.Ларионов). 11 июня 1911 года общественность проводила Иннокентия, на пароходе «Якут» он выехал вверх по Лене и далее до Санкт-Петербурга. До Саныяхтата его сопровождал губернатор Крафт, исправник Олесов и другие официальные лица. 15 сентября на том же пароходе прибыл в Якутск преосвященный Мелетий, которого губернатор сопровождал от Иркутска.
11 июня 1912 года на «Витиме» спецрейсом прибыл на обзорную командировку в Якутск генерал-губернатор Л.М. Князев. В этот приезд решалось много различных вопросов, однако превалировали все же транспортные: во-первых, именно в салоне «Витима», в присутствии младшего сына Николая Егоровича, к которому уже перешли полномочия управляющего пароходством, К.Н. Глотова и И.И.Крафта состоялись доклады «хозяину края» о направлении выхода железной дороги к Лене (от Тулуна до Усть-Кута) и прокладке гужевого тракта от Рухлово (Большой Невер) до Якутска. В этом случае расстояние составляло 1240 верст против 2800 по Иркутскому тракту. Мы знаем, что работы по прокладке этих магистралей начались, из-за первой мировой войны были свернуты, затем продолжились в 30-е годы, тракт (АЯМ) был достроен в 31-35 годах, а вот железная дорога вышла к Лене только в 1952 году. Скоро сказки сказываются. Между прочим, транспортная проблема тогда решалась государством при, можно сказать, полной незаселенности Якутской области – население к 1913 году составляло 144442 человека обоего пола. Не были разведаны месторождения, не было сфер интереса для международного капитала, а вот дороги было решено строить. При посещении Якутской городской думы городской голова Юшманов также ходатайствовал об отпуске средств на расчистку русла у Якутска «для доступа пароходов и снабжения города питьевой водой, об отпуске средств на укрепление берега протоки Лены – Хатыстах».
18 июня на том же пароходе важные гости отбыли вверх по Лене. Любопытно, что деньги на расчистку протоки были выделены, расчистка произведена, но начался интенсивный размыв протоки – течение пошло из Адамовской протоки в Городскую. В итоге пришлось просить путейцев Ленской Партии, во главе с С.А. Васильевым, принимать меры. В 1914 году в начале Городской протоки затопили карбаза с камнем, размыв прекратился и русло протоки стало устойчивым до 50-х годов ХХ века…
Губернатор Якутской области Крафт, очень популярный в народе, также воспользовался срочным пароходом для отбытия к новому месту службы. 12 июля 1913 года на «специально поданном» Глотовым пароходе “Граф Сперанский” губернатор И.И. Крафт выехал вверх по Лене… О каждом приходе парохода и прибытии именитых гостей сообщалось в местных газетах.
КАК ПРОВОЖАЮТ ПАРОХОДЫ…
Помню, в наши дни приятно было в Якутском порту, когда отходил, назовем его условно, почтово- пассажирский пароход. Басовитый гудок, дым над трубой, влажный, «машинный» пар, стравливаемый из котла, трап, швартовы, пестрая толпа зевак, невольно стягивающихся смотреть это действо, наконец, колеса лениво шлепают о воду, накатывая пенную волну на стенку, расстояние между судном и причалом увеличивается и вот грянуло «Прощание славянки»… В этом ритуале было много волнующего, хотя, вроде бы, нет ничего особенного и просто не верится, что это было недавно и этих пароходов уже не будет никогда. Понятно, что сто лет назад встречи и проводы парохода, по крайней мере, на Якутской пристани, часто выливались в настоящее празднество. Вот как проходили проводы Ивана Ивановича Крафта, немало сделавшего для работы срочного пароходства: в 10 часов вечера на переполненной народом пристани городской голова П.А. Юшманов в последний раз поприветствовал отъезжавшего начальника области хлебом-солью, за постоянную заботу о нуждах города за 6 лет управления областью. Играл оркестр, пристань и трап были украшены флажками, освещены электрическими лампочками (как раз в тот год была пущена городская электростанция). Пароход тронулся в 12 часов и в тот же момент грянул фейерверк…
В навигацию 1907 года по канцелярской небрежности субсидия по трем новым линиям не вошла в смету МПС, поэтому глотовские пароходы ходили только от Усть-Кута до Якутска. Лишь в самом конце этого года эта линия, согласно договору, была сдана пароходству Глотовых на 10 лет, с 1 января 1908 до 31 декабря 1917 года. Так получилось, что это и был последний договор о срочной почтово-пассажирской линии.
В следующем году деньги и на остальные линии в Министерстве Путей сообщения «нашлись» и довольно быстро.
Дело в том, что 1 марта 1908 года императором был подписан закон «О содержании срочных пароходных сообщений по реке Лене», который предоставлял министру путей сообщения право заключать договора с товариществом ННК Глотовых по содержанию последним, «при субсидии отказных, в виде поверстной платы за совершение рейсов» с 1908 по 1917 год включительно. Вот таков чиновный мир – без указки сверху или без большой взятки никаких решений, никаких разрешений. Несомненно, одно – закон этот готовился при живейшем участии Николая Егоровича, поскольку был выгоден ему в первую очередь. Удивительно, но сибирский купец сумел вторично «напрячь» самого государя!
С 1908 года, теперь уже регулярно, глотовские пароходы рейсировали по Вилюю и Алдану. Тогда же были снижены тарифы (всё же билеты стоили на Лене в 7-8 раз дороже,
чем на Волге), что сделало пароходное сообщение ещё более необходимым и массовым.
А 19 мая 1909 года появилось ещё одно срочное почтово-пассажирское пароходство — был подписан договор с Анной Ивановной Громовой на рейсы судов к устью Лены, от Якутска до Булуна, сроком на 5 лет (по 1 декабря 1913 года). Стало быть, в навигацию 1909 года на Лене работало уже два срочных пароходства.
Итоги их работы подвел в своем докладе вышестоящему начальству якутский губернатор: “…Необходимо на Булун установить третий рейс, так как существующих два при наступлении сезона рыбной ловли на Булуне недостаточно. Сообщение между Якутском — Сунтарами не удовлетворяет своего назначения. В 1909 году ввиду необычайно низкого уровня воды в реке Вилюе пароход “Алдан”, отправившийся из Якутска 7 августа, смог подняться по Вилюю до местности Бахары, в 500 верстах от Якутска, откуда отправил почту на лодках, при посредстве бечевой тяги и ушел обратно в Якутск с пассажирами…”
Вилюй есть Вилюй — до сих пор речники зависят от уровней воды на этой реке, даже сегодня, если уровни воды большие, то гарантированы и попуски, дающие возможность сегодня завезти грузы и увести флот на Лену. А тогда даже “Алдан” с осадкой в 74 сантиметра не мог одолеть песчаные перекаты этой реки…
В 1911 году основатель срочного пароходства, Николай Егорович Глотов умер, управляющим пароходством стал его сын, Константин. Перед «переворотом» пароходство Н.Н.К. Глотовых имело 10 пароходов: «Пермяк» (капитан П.Н. Раздъяконов), «Почтарь» (капитан Л.А. Марков), «Якут» (капитан Н.Ф. Гришаев), «Борец» (капитан К.И. Пласкеев), «Алдан» (капитан А.П. Кузаков), «Витим» (капитан С.Н. Пежемский), «Тайга» (капитан В.Р. Сафонов), «Граф Игнатьев», «Граф Сперанский», «Работник». Причем на семи пароходах капитанами и помощниками работали киренские мещане и крестьяне.
Заработная плата постоянным рабочим была помесячная, весь год. Капитаны и механики получали зарплату от 100 до 150 рублей в месяц, их помощники – 60 рублей, лоцман от 70 до 80 рублей, штурвальный – 30-35, матрос – 18-22, масленщики и кочегары – 25 рублей. Питание летом всей команде было бесплатным, имеется в виду, конечно же, за счет фирмы. В месяц сумма бесплатного питания составляла от 12 рублей (кочегары и матросы), до 18 рублей (лоцмана, штурвальные). К обеду, который проходил в салоне, капитану, механику и почтовому чиновнику подавался графин водки. Но у тех и «колпит» составлял 25 рублей.
В общем, по тем временам речникам жилось неплохо. Если учесть, что была еще возможность дополнительного заработка контрабандой через Нохтуйскую таможню (вниз – чай и табак, вверх – рыбу), так и вовсе хорошо.
В 1918 году постановлением Центросибири из Иркутска почтово-пассажирская линия Усть-Кут – Иркутск была закрыта, Якутия оказалась отсеченной от центра. Затем события гражданской войны, Ленская военная флотилия и дальнейшее мучительное восстановление порушенного народного хозяйства.
***
Пресс-служба ПАО “ЛОРП”
Автор: Александр ПАВЛОВ
Музей реки Лена откройте в Лорпе.
См. музей якутского речного училища, ныне Якутский институт речного транспорта. Кстати там сейчас директор дочь автора Александра Павлова