Дмитрий ДАВЫДОВ: “Мы же с вами язычники”

За день до интервью с кинорежиссером Дмитрием Давыдовым с удивлением узнала, что он постоянно проживает в с. Амга и “особых желаний переехать в город” у него нет. Именитый режиссер еще не переехал хотя бы в столицу республики, как обычно бывает со всеми именитыми и известными? Чем же держит его так крепко амгинская земля, что не хочет отпускать его?

Для подготовки к интервью просмотрела его несколько ранних интервью с разными российскими блогерами и журналистами. Если выключить изображение, создается впечатление, что интервью дает саха. “Наш народ очень активный”, “наш язык очень красивый”, “у нас своя культура, обычаи и традиции” и так далее.

– У меня отец саха, я – сахаляр. Живу в селе. Но внешность славянская, и все воспринимают меня соответственно, – скромно улыбается Дмитрий через монитор компьютера.

– А родители кто по профессии?

– Врачи.

– В родне есть люди с творческой профессией? Музыканты, поэты, режиссеры…

– Нет.

– Получается, вы первопроходец в этой сфере.

– Получается.

– Вы пишете сценарии на русском языке, потом в фильме диалоги переводите на якутский?

– Мы работаем с кинематографистами из Москвы и других городов, поэтому для общего понимания пишу сценарий на русском языке. Потом совместно с актерами переводим диалоги на якутский, обсуждаем, чтобы это не звучало искусственно с театральным акцентом и передает ли перевод изначальный смысл. Подстрочный перевод не всегда передает смысловую нагрузку текста. Зритель всегда чувствует, что “как в жизни”, а что нет. Искусственное всегда дает отторжение.

– Вам не обидно, что земляки не всегда понимают истинный посыл ваших картин? Сразу начинают обижаться на национальной почве?

– Таких реакций становится все меньше и меньше, и это радует. Теперь люди начали понимать, что важна история, а не то, что лежит на поверхности, что это фильмы – притчи, где нужно копать глубже. Я не снимаю фильмы для массового зрителя, для этого есть другие режиссеры. Меня радует, что у меня есть свой зритель, и эта аудитория растет вместе с моими картинами в переносном и прямом смысле. Есть режиссеры, которые снимают фильм годами, вкладывают всю свою душу, но зрителя нет. Человек или перегорает, или перестает снимать кино и уходит из профессии. По сравнению с ними, мне грех обижаться.

– Вы снимаете интеллектуальное кино, не для всех?

– Скажем, проблемное кино, где поднимаются те или иные актуальные проблемы общества, человеческих отношений.

– Если после просмотра ваших картин не остается равнодушных, значит, вы тонко чувствуете, улавливаете настроение общества?

– Мне, кажется, все чувствуют…

– Поверьте мне, не все. Вы в одном из интервью говорите, что якутские кинорежиссеры не конкурируют между собой, а наоборот, стараются помогать друг другу. Наверное, это утверждение относится к режиссерам-самоучкам. А каково отношение профессиональных кинематографов к таким как вы? Нет ревностного отношения?

– Профессиональных кинематографистов у нас, в Якутии, не так и много, может, 3-4… Таких негативных отношений в якутском кинематографе точно нет. Мы все, те, кто снимает сейчас кино, примерно одного возраста, поэтому легко находим общий язык, контактируем и помогаем друг другу.

– Специалистов по кино не хватает?

– Не хватает. Очень много талантливых специалистов уехало. Сейчас мы приглашаем на свои проекты больше специалистов из Москвы, это не только из-за нехватки местных кадров, но и еще для повышения уровня качества нашего кино. Также своими силами начали учить, взращивать кадры. Мы в Амге со Степаном Бурнашовым создали продюсерский центр, туда начали привлекать молодых ребят.

– Желающих много?

– Есть. Просятся поработать на съемочной площадке, посмотреть, как снимают кино, понять кухню изнутри. Обычно они еще к кому-то идут перенимать опыт, изучить тонкости дела, потом сами начинают реализовать свой проект.

– А как вы пришли в кино? Не может же быть такого, чтобы вдруг резко и дерзко в одно прекрасное утро решили стать кинорежиссером?

– Благодаря 2000-м годам, когда начался бум якутского кино. Тогда многие молодые люди увидели возможность реализоваться через кино, возможность сказать свое “я”. И я был в числе этих молодых ребят.

– А как приходят идеи ваших фильмов? Как озарение или это собирается годами по крупинке?

– Начало и конец фильма я представляю четко, а вот середину – как это буду рассказывать, как соединить начало и конец фильма – тут да, вынашиваю и разрабатываю долго.

– А бывает так, что сценарий фильма видоизменяется в процессе съемки?

– Бывает. Например, изначально в сценарии фильма “Чума” были женские роли – мать приходила за сыном, соседки были. Мы снимали фильм в 2022 году, тогда как раз началась мобилизация. И это привнесло свои коррективы, подумав, решили снять чисто мужское кино, на тему силы, доброты, человеческих отношений в мужском “муравейнике”.

– Была информация, что хотели бы снять фильм о нынешней ситуации, но боитесь последствий не только для команды проекта, но и всего якутского кино.

– Да, пишу, разрабатываю сценарий. Но снимать сейчас такой фильм не только не безопасно, но и нет смысла. Восприятие зрителя будет совсем другое, какое я хотел бы. Пусть настанет время, когда жажда крови уляжется, агрессия спадет, и настанет то время, когда мы будем в состоянии более-менее объективно смотреть со стороны то, что произошло. Думаю, это время настанет.

– Сложно сейчас творить? Цензура и прочее…

– Все-таки уже надо думать, как сглаживать острые углы, придумать аккуратную подачу. Минкульт РФ может не согласовать тематику сценария. Фильмы “Айта”, “Нуучча” сняли с проката по очень спорным причинам. И, конечно, тут у творческих команд возникают сложности.

– Мне нравится ваш подход выйти на более широкую публику через международные кинофестивали. Это единственный выход якутского кино для роста и развития?

– Да, мы методично и целенаправленно участвуем в разных международных кинофестивалях. Потому что мы понимаем, что, варясь в собственном соку только внутри республики, развития якутского кино не будет. Кинофестивали нам дают опыт общения с другим кино уже другого уровня, есть только одно кино – мировое, мы не можем существовать автономно от этого явления. Иначе якутское кино ожидает то, что было с якутским роком.

– Снимать фильмы – это финансовоемкий процесс. Вроде республика обещала поддержать региональную киноиндустрию.

– Ежегодно разыгрывают грант в размере 20 млн. Для начинающих, молодых кинорежиссеров это хорошая поддержка. Конечно, хотелось бы, чтобы сумма гранта была бы 200 млн, но спасибо и на этом. Я сам давно не участвую на этих конкурсах.

– Персональной помощи нет?

– Нет. Никто и не обещал. Да, и должны построить большой кинопавильон, где будут работать не только якутские кинематографисты, но и другие, из других регионов. Обещают построить до 2027 года.

– Хочется снять масштабный фильм? Или камерные устраивают?

– Есть у меня два сценария большого кино. Один сценарий, который пишу третий год, думаю, к Новому году закончу. Хочу, чтобы это был международный проект с другими регионами и странами, в частности, с кинематографистами скандинавских стран. Нам для развития очень важен опыт работы в международных проектах.

– А где пройдут съемки? И в планах, и мечтах?

– Камчатка, Русский Север, Скандинавия… Это большой фильм, с большим бюджетом, на съемки которого уйдет где-то пять лет.

– Деньги?

– Надо сначала докончить сценарий, потом будем искать.

– А было то, что раньше в российских кинофестивалях принимали фильмы только с русским дубляжом?

– Да, я слышал такую историю, что якутский фильм не допустили до участия в Кинотавре из-за отсутствия дубляжа на русский язык. Сейчас ситуация поменялась, и якутские фильмы и другие национальные фильмы уже участвуют во всех кинофестивалях независимо от того на каком языке рассказывается история. Сейчас организаторы кинофестивалей для поднятия престижа просят “дать какой-нибудь якутский фильм”. И если участвуют якутские кинорежиссеры, среди профессионалов идет оживление: “Что на этот раз?”.

– Круто. А вам льстит или, наоборот, обижает, когда вас сравнивают с другими режиссерами?

– Конечно, приятно, когда тебя сравнивают с великими деятелями искусств, но все-таки я думаю, да и многие критики, зрители отмечают, что у меня есть своя манера рассказа киноисторий, свой киноязык. Сейчас я сам стал некоторым ориентиром для молодых кинорежиссеров, что, признаюсь, приятно.

– Как вы подбираете актеров? Интуиция? Меня поразила игра подростков в “Чуме”. Сложно работать с детьми?

– Подбор актеров – сложный процесс. Типаж, тот ли герой, та ли роль… Бывает, что роль подгоняется под актера. Скорее да, доверяюсь интуиции. Ни разу не подводило. Работать в кино с детьми сложно, но мне помогает педагогический опыт.

– Почему вы не переедете в город?

– В город, в тесную квартиру?.. Мне как-то один зритель написал, что в моих картинах герои всегда уходят в лес или на реку. Я сам раньше этого не замечал, потом посмотрел, действительно. Даже на подсознательном уровне я через своих героев передаю свою связь с природой, землей.

– Как насчет религии?

– Мы же с вами язычники.

***

Туйаара НУТЧИНА,
Aartyk.Ru

Фото предоставлено Дм.Давыдовым